Виктор Смольский всегда был известен трудоголизмом и невменяемой продуктивностью, и его реноме только укрепилось после ухода из RAGE в прошлом году. Оперативно был объявлен состав новой группы ALMANAC, а уже через год мир увидел дебютный альбом "Tsar", собравший положительные отзывы критиков и фэнов. Это, а также многое другое, стало предметом обстоятельного разговора. На связи из студии, Виктор Смольский.
Приветствую, Виктор! Начнем с самого актуального. ALMANAC – это именно та группа, образ которой ты вынашивал в уме, или результат в чем-то оказался неожиданным, не соответствующим твоим основным видениям?
Нет, ALMANAC как-то потихоньку сложился таким, как я хотел, все складывалось долго и упорно. Потому что в определенный момент, когда меня в RAGE многое начало не устраивать, и я не хотел потерять удовольствия от занятия музыкой, я стал искать какие-то новые идеи, параллельно с этим родилась вторая группа, LINGUA MORTIS ORCHESTRA. То есть мы еще с RAGE и оркестром пробовали воплотить эти задумки. Идея работать с разными вокалистами родилась у меня с LMO, но все равно было много компромиссов: и инструментальных, и музыкальных. Поэтому ALMANAC сложился, как мозаика, из разных идей и концептов, к которым я двигался последние лет пять. Рождалось много идей, которые я сначала хотел использовать в сольном альбоме и выпустить его параллельно с RAGE, некоторые эти идеи и риффы я использовал для ALMANAC.
Анди Би Франк в одном интервью сказал, что однажды ты его спросил что-то вроде «Ты ведь не знал, каково работать со мной в студии?» Но и ты сам, вероятно, не знал. На чем основывались твои ожидания работы с ним и с другими музыкантами?
В принципе, всех музыкантов я давно знаю. С Анди мы не работали, а с другими уже кое-что записывали раньше, я представлял, как с ними работать в студии и что можно ожидать. С Анди мы вместе не работали, но я его прекрасно знаю, слышал много альбомов и концертов, поэтому представлял, в какую сторону будет ветер, и мне всегда и он, и Дэвид очень нравились как вокалисты. Идея пригласить их как специальных гостей на мой сольный альбом появилась уже пару лет назад. Я не планировал делать сольник чисто инструментальным, хотел пару песенок сделать с вокалом, и как раз Дэвид и Анди были двумя кандидатами, которых я хотел пригласить. Пару лет назад мы с этого и начинали наш контакт. Я позвонил и спросил, есть ли желание попробовать что-то в студии, из этого и выросла группа. Когда мы в прошлом году во Франкфурте давали первый концерт, это был пробный концерт, мы точно не знали, будет группа или нет. Я хотел сначала попробовать, чтобы все прочувствовали, что и как мы делаем, подходит ли этот концепт всем, как чувствуют себя вокалисты, работая с другими. Анди всегда был сольным вокалистом, сцену с другими не делил, для некоторых вокалистов это очень тяжело. Поэтому я тогда предложил: «Давай сыграем концерт, попробуем, если желание будет, если всем понравится, что мы делаем, тогда будем дальше думать». Этот тестовый концерт на Франкфуртской музыкальной выставке как раз был стартом. А с Анди на самом деле было очень легко работать. Вообще с музыкантами ALMANAC в студии было одно удовольствие работать, потому что их музыкальный уровень очень высок. Не только в техническом плане, но вообще количество идей и отдача на таком уровне были, что прошло очень просто и быстро. Несмотря на то, что сам процесс был очень длинный – с момента первой демки до конечного микса я проработал где-то полгода во многих студиях. Но сама запись прошла просто и быстро.
ALMANAC, как я понимаю, по сравнению с RAGE, когда ты там участвовал, группа пока не особо гастролирующая. Как изменился рабочий график, какой работы добавилось вместо концертов?
Я бы так не сказал, потому что концертов с АLMANAC у нас в этом году практически столько же, сколько и с RAGE. Мы отыграли тур сразу после релиза, сейчас играем на многих фестивалях, к концу года планируются концерты. Это туровая группа, достаточное количество живых концертов. Но сидеть постоянно в туре, как это было десять лет назад – были времена, когда я по девять месяцев в году гастролировал – я этого больше не хочу, я свой баланс нашел и каждый концерт играю с огромным удовольствием. Превращать это в рутину, когда просто катаешься и перед выходом на сцену спрашиваешь у техников «Где мы?», а это раньше у нас так часто было, потому что после полугода гастролей вообще теряешь контроль… такого я больше не хочу. И как раз это мне и не нравилось – это просто рутина, работа, чес, каждый день где-то пилить-пилить-пилить – начинает пропадать удовольствие. Я стараюсь планировать гастроли так, чтобы получать от них только кайф.
Насколько рискованно сегодня – в смысле бизнеса – создавать с нуля абсолютно новый проект, практически не имеющий имени?
Я думаю, как было рискованно, так и осталось. Вопрос в том, это на самом деле какой-то молодой коллектив без имени, или как у нас, где достаточно знают состав: и вокалистов, и меня. Это трудно назвать новой группой – это новое название, которое, как я думаю, многие уже знают, откуда появилось. Поэтому думаю, что проблем для нас нет.
И, тем более, поддержка лейбла большая. Nuclear Blast свое дело должны знать.
Я думаю, было достаточно интервью, достаточно информации. Все услышали и прочитали, кому надо было. Старт, конечно, грандиозный получился. На следующей неделе я еду в Берлин на номинацию – альбом номинирован как лучший дебют года во всем мире, так что мы уже в номинацию вошли, в пятерку лучших релизов года, для меня это огромная радость. Выиграем, не выиграем – это уже дело другое, но вообще номинацию на Metal Hammer Awards получить – это, конечно, очень-очень здорово. За последние 16 лет с RAGE никогда не удавалось, а тут с первого альбома! Поэтому мы все очень рады.
Ясно, жаловаться не на что. Немного провокационный вопрос. Как сильно лейбл может влиять на группу и на её материал?
Я думаю, что никак. Лейблы никак не влияют на записываемый материал и не вмешиваются в рабочий процесс. Поэтому совершенно не влияют, они не имеют к этому отношения.
Первые анонсы ALMANAC гласили, что состав вокалисток будет такой же, как на LMO, но потом куда-то пропала Дана. С чем это связано?
Это было уже в конце LMO. Когда мы с LMO начинали, было много классического пения, но мы от этого отошли – в конце LMO уже были идеи, что, может, стоит меньше классического вокала делать, и так как с ALMANAC мы решили сделать стиль пожестче, это просто стилистически никак не подошло. И Дана к тому же гастролирует с оркестром, у нее довольно жестокий режим работы. Не хотелось приглашать гостевых музыкантов в студию, для меня было важно, чтобы это был рабочий состав, который ездит на гастроли и живьем представляет ту же версию, что и на альбоме. Но основная проблема, конечно, в том, что материал стал жестче, чем LINGUA MORTIS ORCHESTRA. Не совсем подходило музыкально.
Рассматривалась ли кандидатура Андре Хильгерса?
Дело в том, что когда я уходил из RAGE, меня та атмосфера очень утомила, и я хотел поменять обстановку. С Андре у меня никаких проблем не было, но нужна была другая атмосфера, свежий воздух. Я хотел собрать новый состав, чтобы была новая энергия.
Теперь пару неизбежных вопросов об уходе из RAGE. О причинах было сказано много, не будем повторяться. Интересно другое: если ситуация в группе не устраивала обе стороны конфликта, если можно так выразиться, то почему сотрудничество продолжалось так долго?
Скажем так, не конфликт, а усталость серьезная, которая появилась уже в юбилейном туре. Как работалось в последние годы: работалось, потому что практически я один и работал, никто практически ничего не делал, в студии сидел я один, идеи на песни особо никто не приносил, Пиви приносил какие-то старые залежавшиеся идеи, и их у него было очень мало. Практически весь рабочий процесс: и запись, и сведение – все это было на мне, последние годы все было так. Я старался, естественно, делать как можно более бескомпромиссный материал, но это было не так просто, потому что при сочинении песен приходилось постоянно думать, чтобы вокальные партии не выходили за одну октаву вокального диапазона Пиви, пытаться делать риффы, где бас играет очень просто, потому что он не занимался совершенно. А хотелось сделать поинтереснее. Поэтому приходилось какие-то компромиссы искать, чтобы получалось интересно, но на трех нотах баса. Поэтому добиваться хорошего результата – это было болезненно. И вот в прошлом году я решил, что устал от этого. Хотя, конечно, история богатая, и в ней было огромное количество прекрасных моментов, удовольствия и воспоминаний. Это были пятнадцать очень интересных лет, интересные гастроли, хороший музыкальный материал. Несмотря на то, что в конце я очень устал и решил уйти, все равно я вспоминаю пятнадцать лет работы с RAGE как прекрасное и очень продуктивное время. Негатива в связи с историей RAGE у меня не возникает. Я просто устал от методов Пиви, потому что он практически никогда ничего не делал, а в конце представлял результат, как свою группу. Он это всегда делал и до меня, использовал музыкантов, они для него сочиняли, например, Кристиан Вольф, который практически один сочинил и записал альбом «XIII» и другие, а потом во всех интервью рассказывалось, что это Пиви. То же самое происходит и сейчас, я думаю, что он будет ребят молодых использовать, а сам отдыхать. Это его стиль, ради бога.
По-моему последние пару альбомов RAGE по качеству уступали предыдущим, может это следствие этой самой усталости?
Эмоционально же нужно как-то подпитываться, поэтому если коллектив не работает, как команда, то естественно тяжело, энергия теряется. Хотя для меня альбомов хуже и лучше нет, потому что с моей стороны я отдавался всегда полностью и для меня они все практически одинаково интересны. Иногда для слушателя есть альбомы лучше или хуже, но есть такой нюанс, что когда постоянно повторяешь что-то, что хорошо получилось, альбомы могут быть практически одинаково сильные, но это уже самокопирование, которое не всегда интересно музыкантам. А когда ты что-то ищешь новое и не боишься рискнуть – это процесс творческий и разноплановый. Некоторым кажется, что какой-то альбом хуже, а другим наоборот – это поиск. Экспериментируешь, что-то пробуешь, на этом учишься. Есть песни, которые я сейчас сделал бы по-другому, нежели пять лет назад. Но этот процесс пять лет назад был мне нужен для того, чтобы сейчас стать лучше. Поэтому я думаю, это нормальное развитие. Лучше, и лучше, и лучше – так не бывает. Музыка – это вещь настроения, иногда хочется попробовать что-то новое. Не попробовав, не научишься. Думаю, что в каждом альбоме, которые мы записывали, есть какие-то обалденные вещи, и те, которые получились менее удачно. Я думаю, что это нормально.
Еще один момент, с одной стороны скучный, с другой интересный. В одном из интервью ты говорил, что у вас с Пиви, дословно, была «фирма 50/50». В чем это выражалось? Несмотря на то, что название принадлежит Пиви, в RAGE ты не был просто наемным музыкантом?
Любая музыкальная группа регистрируется как фирма. Оплата налогов, финансирование – здесь все, как, например, в футбольном клубе, потому что работа профессиональная. Это зарабатывание денег, платежи, покупка аппаратуры, затраты на самолеты – это не всегда оплачивает приглашающая сторона – какие-то есть текущие затраты, покупаются декорации, еще что-то. Запись в студии тоже не всегда оплачивается записывающей компанией. Естественно, там крутятся какие-то деньги, принимаются какие-то решения, подписываются контракты, принимаются обязательства к исполнению. Если группа подписывает контракт, а кто-то сидит на даче и решает продолжать жарить шашлыки и не ехать на концерт, то это потом может выразиться в крупном финансовом пенальти. Вся это контрактная система – для нее нужна фирма. У нас была фирма RAGE, у которой было два хозяина – Пиви и я. Поэтому вся фирма была 50/50, все затраты, вся ответственность – мы говорим не только о финансовой – лежала на нас. Все решения мы принимали вместе и никто из нас в одиночестве не мог принять решение за группу.
После ухода из RAGE не посыпались предложения о сотрудничестве? Было что-нибудь интересное?
Предложений было очень много. Что меня удивило – многие хотели намного раньше спросить, но, может быть, было неудобно, потому что я в RAGE
(смеется). И когда разошлась новость, что я ухожу, естественно, предложений было много, в том числе и от крупных коллективов. Для меня на тот момент это было неинтересно, потому что идея сделать новую группу мне очень нравилась, и я не спешил что-то подтверждать. Если бы идея с новой группой не срослась так быстро и просто, может быть, какое-нибудь предложение я и принял бы, если бы подошло мне по стилю, по процессу работы, потому что я в жизни совершенно никогда не делал компромиссов и не собираюсь их делать. Где-то работать, чтобы просто заработать денег, мне не интересно. Это всегда творчество – играть так, как я хочу. Поэтому всегда, когда я уходил из коллективов, это было вызвано тем, что я не хотел идти на компромиссы. Но есть много интересных групп, с которыми я бы с удовольствием поиграл, но так как с ALMANAC сложилось все так быстро и здорово, я отказался от всех предложений. Всегда потом можно принять, если будет время. Сейчас его нет.
Окей, вернемся к ALMANAC. Моя любимая песня на «Царе» – это «Children Of The Future» – очень хитовый припев и вступление. Я немного удивился, когда прочитал в интернете мнения, совпадающие с моим, мол, мелодия в припеве вполне себе в духе группы АББА! Из хорошей поп-музыки тоже можно извлечь интересные идеи?
Я думаю, интересные идеи есть во всех стилях. Сами песни не принадлежат никакому стилю – те же песни BEATLES можно играть и у костра под акустику, и с симфоническим оркестром в классической аранжировке, как Пол Маккартни делал. Хорошие мелодии в любом стиле прозвучат нормально. У многих присутствует определённая ностальгия к стилям, к музыке, к мелодиям, поэтому у каждого мелодии вызывают свои воспоминания и ассоциации.
А какая твоя любимая песня на альбоме?
Трудно сказать. Это как говорить о детях, какой ребенок любимый в семье. Возможно, для меня это «No More Shadows». Там наиболее интересный поиск был, много нюансов, которые я попробовал. А в целом песни отбирались очень бескомпромиссно, я не хотел ни одной песни выпускать на альбоме, которая меня не устраивала бы на сто процентов.
ALMANAC сейчас выступают сугубо как группа. С живым оркестром больше не хочется связываться?
Есть планы. На следующий год у меня уже запланированы концерты с оркестром. Какие-то специальные концерты с оркестром будут, но не сейчас – в этом году будет еще много фестивалей и просто концертов. Много играть с оркестром я все равно не собирался. Постоянно играть с оркестром – это очень утомляет. Это другая энергия, невозможно так свободно джемовать, есть определенная скованность. Какие-то специальные события с оркестром будем делать, но постоянно играть с оркестром я не хочу.
А, кстати, бытует мнение, что когда группа выступает живьем под различные подкладки инструментов, которых нет на сцене, то притупляется само ощущение этой живости.
Нет, совершенно нет. Разницы практически никакой. И, честно говоря, когда мы работали с оркестром в LMO, очень многие концерты были неудачными, потому что оркестр вживую озвучить очень тяжело, им иногда тяжело играть с мониторной системой, они все-таки привыкшие к живой акустике, трудно с этим сражаться. Им трудно играть с барабанами. Очень трудно играть ровно, потому что оркестр вживую вносит задержку, все время тянет назад, его нужно подталкивать. Присутствует много минусов игры с живым оркестром. И когда оркестр идет студийный, он звучит точно так же, как на альбоме, и группе играть намного легче. И звучит мощней, с большей энергией... Есть группы, которые принципиально отказываются играть без клика, без метронома, есть много групп, которые играют свободно и любят менять темп по пять раз в песне. Это тоже можно. Некоторые группы любят так играть, потому что они просто не умеют ровно играть, а есть группы которым нравится, в зависимости от состояния, каждый концерт в разном темпе делать. Мне кажется, что если мы выбрали определенное звучание на альбоме, и так же играем на концертах – я думаю, для стиля, в котором мы играем, это лучший вариант. А играть вживую оркестровые партии из клавиш – это тоже практически не реально, все-таки звучание семплеров сильно отличается от живого оркестра. Поэтому я думаю, что разницы в энергии никакой нет.
Как проходит процесс сочинения? Идеи появляются, только когда в руках гитара, или может внезапно озарить и напеваешь удачную мелодию?
И так, и так. Очень много, конечно, с гитарой. Идет такой джем, что-то просто с гитарой сочиняется, очень много с клавишами. Такой микс: гитара, клавиши или простое напевание мелодий в микрофон или в телефон. Я не люблю сочинять музыку где-нибудь, например, в горах. Я люблю работать дома, в моей студии, когда я настраиваюсь на определенную атмосферу, когда меня ничего не отвлекает, и я знаю, что у меня есть две недельки, когда я могу закрыться и работать – такой вариант для меня лучший. Когда я знаю, что мне ничего не нужно делать, когда голова не забита какими-то житейскими проблемами – куда-то позвонить, что-то забрать – я закрываюсь ото всех, настраиваюсь на определенную тему. Стараюсь перед началом работы войти в определенное состояние, с ALMANAC, например, это было перечитывание книг о царе. В начале всегда тяжело войти в правильную обстановку, но чем дальше, тем проще.
А есть какая-нибудь необычная история создания песни?
Необычная? Трудно сказать… Самое необычное в этом деле – это то, что ты никогда не знаешь, сочинишь ты что-то или нет. Это не работа, когда ты знаешь «Да, сегодня я сделаю одну песню, завтра вторую». Это творческий процесс, когда ты совершенно не представляешь, что будет и будет ли вообще. Сочинишь – не сочинишь, придет идея – не придет. Гарантии никогда никакой нет. Для меня это всегда очень интересно: как что-то появляется и рождается из каких-то мелких идей, собирается в песни или как появляется песня в одном виде, а потом совершенно меняется. Это, конечно, совершенно невозможно запланировать. Возможно, просидишь три дня, ничего не сделаешь и прекращаешь – состояние не то, или еще что. Что-то сочинять – это волшебный процесс, который мне очень нравится.
Поэтому меня всегда интересовало, как группы могут подписывать контракты, обязывающие их выпустить определенное количество альбомов в определенный срок. Что это за искусство по разнарядке?
Все контракты опциональны, поэтому если кто-то не смог, то и заставить никто не сможет. Идей нет, значит нет. Фирме не повезло, будут ждать
(смеется). Но, конечно, оговариваются какие-то условия, потому что есть определенные сроки. Допустим, сдача альбома, как минимум за три месяца до релиза, потому что планировка выпуска альбома – это тоже процесс сложный и долгий. Естественно, какие-то грани нужны. Но они не всегда выполняются, и существует риск у всех лейблов.
В создании клипа для ALMANAC ты принимал какое-то участие?
Нет, это делала фирма, которую я давно знаю. Хорошие ребята, очень хорошо снимают. Они полностью концепт придумали и сделали. Мы все остались им довольны.
О наболевшем. Мы общались в 2010 году и тогда проскользнула мысль, дескать, через полгодика будет сольный альбом. Часть музыки ушла в ALMANAC, а что с остальным материалом?
Есть много композиций, которые пошли в какие-то проекты, есть композиции которые уже записаны и лежат, есть композиции, которые я использую для каких-то инструментальных концертов. Допустим, сейчас я был в Праге, сыграл там два произведения, которые для сольного альбома создавались. Много идей в полузаписанной форме лежит в студии. Честно говоря, просто руки не доходят
(смеется).
У тебя был сольник с каверами на Баха. Кого из классиков еще хотелось бы переиграть, а за кого браться бы не решился?
Да, в принципе, огромное количество великолепнейшей классической музыки, которую с удовольствием бы поиграл. Того же Прокофьева или «Щелкунчика» Чайковского. Да чего угодно, там столько прекрасных мелодий! Некоторую классику нереально с группой аранжировать, потому она очень неритмична, а с группой тяжело неритмичную аранжировку делать. Есть, конечно, какие-то грани, потому что не хочется искажать идею композитора так, чтобы ее не узнали. Я очень уважаю ту музыку, над которой я работаю, и если делаю какие-то аранжировки, то стараюсь, скажем так, не испоганить. Если чувствую, что не получается, я оставляю эту затею. У меня есть приглашение на очень большой классический фестиваль в следующем году, буду выступать с оркестром, возможно, буду там делать новую программу, специально для этого концерта. Поэтому, наверное, скоро буду копать, что бы там исполнить.
Как ты попал в VIVALDI METAL PROJECT?
Это было приглашение. Я делаю очень много разной студийной работы и постоянно записываю для разных групп. Они меня пригласили, тоже очень интересный проект. Я с удовольствием принимаю участие в разных студийных проектах, причем независимо от стиля. Недавно записал альбом для американской группы VOODOO GODS. Такой жестяк рубят
(смеется)!
Да, я видел, анонс. Там, пожалуй, самый странный состав музыкантов, что я видел за свою жизнь.
Да, участвует вокалист CANNIBAL CORPSE – очень жесткий парень. Мне было очень интересно, записал интересные соло, огромное удовольствие получил. Интересно было принять участие в таком составе, самому поэкспериментировать с такой музыкой. Прекрасно получилось, я очень доволен, великолепнейшие соло сочинились в студии.
Но с VOODOO GODS вся работа дистанционно велась? Там же музыканты со всего мира.
Нет, некоторые ребята живут здесь, в Германии, и мы с ними встречались, записывались вместе. Частично альбом записывался в Швеции, поэтому мы пересекались. Возможно, даже пару концертов сыграем. Я думаю, это такой проект, которой и до живых концертов дойдет.
Будет любопытно посмотреть. Уже немного была затронута тема того, как с годами меняется твое отношение к своему старому материалу. А если копнуть совсем глубоко, до ИНСПЕКТОРА? Что сейчас думаешь о той записи?
Здорово! Кайф! Такое удовольствие получали тогда! Когда я смотрю назад, то очень рад тому, что никогда компромиссов не делал. В любое время, когда шла работа, я на сто процентов делал то, что хотел – будь то ИНСТПЕКТОР или MIND ODYSSEY, например. Это было огромное удовольствие, и с ИНСПЕКТОРОМ мы сочиняли музыку так, как чувствовали в то время, играли так, как мы могли. Альбом, который мы выпустили, «Russian Prayer», я очень горжусь этой записью, потому что мы записали альбом за один день. Хотел бы я посмотреть на группы, которые смогут альбом за день записать. Их не так много. Это был просто праздник для нас всех. Мы записали альбом за день, а за второй свели, и это был, по сути, живой концерт в студии. Конечно, можно нарезать, исправлять, еще что-то делать, но это живой альбом записанный в студии, и песни были аранжированы так, как мы могли сыграть их живьем. И когда я вспоминаю или смотрю иногда наши живые концерты, разницы с альбомом практически нет, мы рубили живьем точно так же. Прекрасные воспоминания, группа великолепная была, вообще время было здоровское.
Поговорим о вечных темах. Кто круче: Вай или Сатриани?
Пффф… Практически нереально сказать, кто круче. Мне Стив Вай, может быть, был более интересен, я от него многому научился именно по конструкции песен, по тем экспериментам, что он делал. Сатриани – прекрасный композитор, великолепные песни и прекрасная работа со звуком, но Стив Вай был для меня более сумасшедшим парнем, который пробовал какие-то новшества, и для меня именно попытки найти что-то новое всегда были очень интересны. Всегда больше любил тех музыкантов, которые эксперименты делали, чем тех, кто играл одно и то же. Я очень люблю такие группы, как AC/DC, очень их уважаю, но я представить себе не могу, как можно играть тридцать лет одно и то же.
Часто ли тебе приходится сталкиваться с таким явлением как «музыка для музыкантов»? То есть играют круто и технично, но интереса для слушателя нет никакого? Чего не хватает у таких музыкантов, какая творческая компонента за это отвечает?
Я думаю, что это выбор самих музыкантов. Они играют для себя или для кого-то. Среди музыкантов всегда было разделение: в первую очередь получать удовольствие самому и надеяться, что это кому-нибудь понравится, или быть официантом и приносить на заказ то, что нравится другим. Поэтому, естественно, музыка бывает простая, для массы, или специфическая музыка для узкого круга. Такое разделение было во всех стилях, взять ту же классику, есть сложная авангардная классика, есть симфонии, которые слушают в большей степени музыканты, а есть музыка попроще, которая слушается прекрасно во время еды или поездки в машине. А есть такая, под которую хорошо прыгается и не надо вслушиваться в нюансы. Поэтому многие музыканты определяются, или они усложняются так, что это многим непонятно, но они как профессионалы делают что-то интересное, или они идут на компромисс и выпускают продукт, который легче переваривается.
И к какому лагерю принадлежит ALMANAC? Где-то по середине?
Я думаю, что да. Хотя, честно говоря, когда я сочиняю, я не думаю, как это продастся, я сочиняю так, как это слышу и чувствую. Это не бизнес-проект, который мы хотим продать. Для этого мы сложноваты, много разных аранжировок, песни все длиннее, чем три минуты
(смеется). Я стараюсь делать интересную музыку и здорово, что к ALMANAC пришел успех так быстро, с первого альбома, много прекрасных отзывов, огромное количество компактов продано. Это говорит о том, что людям интересно, приятно видеть такой успех. Ведь это и определенный риск и для Nuclear Blast, как и любое финансирование больших проектов. Очень классно играть концерты для публики, и чем ее больше, тем приятней. Конечно, когда альбом вышел, приятно видеть, что он многим нравится, но в рабочем процессе, во время сочинения или записи в студии, я об этом совершенно не думаю, я думаю только о том, как интересно сделать нам, чтобы все играли и пели, так как они чувствуют. Это самое приятное в работе. Что раздражало меня в работе с RAGE, это когда мы разговаривали о новом альбоме, Пиви начинал говорить «Вот этот альбом мы продали больше, тут у нас был успех больше, надо делать так» и тому подобное. Такие разговоры я слушать не могу. Планировать, как мы будем сочинять до того, как процесс пошел – для меня это сплошная порнография. У каждого свой выбор.
Тем не менее, я бы не сказал, что у RAGE были однообразные альбомы. Там был и прямолинейный «Carved In Stone», тяжелый «21», симфонизм периодически всплывал…
Естественно, потому что я в принципе никогда не шел на компромиссы, не сочинял так, как этого бы кому-нибудь хотелось. Работать как какой-то официант я никогда не хотел и никогда так не делал.
Техника музыканта, его манера, стиль игры, закладываются, пожалуй, в самом начале обучения, с первыми педагогами. А композиторские способности так же определяются на ранних этапах или это более гибкий материал?
Я думаю, точно так же. Это складывается в процессе работы, это опыт. Чем раньше начинаешь сочинять, тем быстрее станешь профессионалом. Композиторская работа зависит от профессиональной базы, этому нужно учиться: как сочинять, какие аранжировки делать. Потому что конечное звучание – это тоже композиторская работа, нужно представлять, как ты хочешь, чтобы твоя идея звучала потом. В классической музыке композиторы очень много работают над аранжировкой, над владением оркестровки, то же самое в рок-музыке, это владение аранжировкой с группой, использование инструментов. И это очень долгий процесс теории и практики. Но к этому надо добавить, что у многих музыкантов может быть разная грань таланта. Кто-то может сочинять, а у кого-то просто идеи не рождаются. Поэтому талант – это тоже важная ступенька, у любого музыканта, будь то гитарист или барабанщик, талант должен быть. Но чем раньше начать, тем лучше. Особенно если еще повезет попасть в правильные руки, к хорошему педагогу, который подскажет короткий путь к определенной цели. Это тоже очень важно.
Пару слов о твоей книге. Что полезного найдет в ней для себя читатель?
Думаю, книга очень необычная – это не биография, а, скорее, размышление о моем тридцатилетнем опыте. Я уже тридцать лет катаюсь по миру, записываюсь, играю концерты и живу этим. Это опыт, истории, какие-то мелкие подсказки и вообще размышления на разные темы. Поэтому книга получилась необычная. Сначала она вышла на немецком языке и имела большой успех: многие музыкальные учебные учреждения покупали ее как рабочий материал, что меня очень удивило. Мне позвонили однажды с издательства и спросили, не знаю ли я, почему закупают так много книг, и что они с ними делают. Потом позвонили в музыкальные университеты и школы, и они сказали, что покупают их для студентов, потому что там много интересных мыслей для людей, которые хотят профессионально заниматься музыкой. Книгу я не собирался писать, мне поступило предложение издательства, и получилось довольно интересно. Позже вышла английская версия в цифровом варианте, и сейчас идет разговор о переводе на русский язык. Возможно, выйдет в следующем году.
Да, не каждому удается преуспеть и в музыке, и в литературе. Думаю, на этой позитивной ноте можно закругляться. Давай закончим какой-нибудь финальной речью. Приветы, пожелания и так далее.
Мы будет играть в Москве на «Ария Фесте», так что всех желающих приглашаю, думаю, будет прекрасный концерт. Надеюсь, что с ALMANAC сыграем в Минске – привет родной Беларуси – но это не так просто, возможно, придется с российским турне это как-то связывать. Чтобы сыграть с RAGE в Минске мне понадобилось пятнадцать лет
(смеется). И хотел поблагодарить за огромную поддержку. С рождением ALMANAC приходило много имейлов и сообщений на фейсбук. Некоторые слегка траурные, в связи с уходом из RAGE, а некоторые довольно позитивные в связи с ALMANAC, поэтому огромное спасибо за поддержку и веру. Мы приедем и вас не огорчим, постараемся сделать очень хороший концерт.
Беседовал: Борис Игонин
Фотографии: с официального сайта группы, а так же с московских концертов RAGE авторства Александра Хорошилова
Выражаем благодарность Юлии Калашниковой за организацию интервью.
