Интервью с Taus (SINFUL)

«Мы - грешники, потому что такова человеческая природа»

Московская sympho-black группа SINFUL вот уже почти 25 лет следует курсу абсолютного драйва и тотального блэка. За это время команда отыграла на множестве фестивалей, выпустила 5 релизов и объединила коллег по сцене в движение “Metal Spirit Resurrection”. Её основатель и бессменный лидер Taus выделил нам время, чтобы поговорить о планах; вспомнить начало творческого пути SINFUL: рассказать, как он применяет в экстремальном вокале академические навыки, может ли темная музыки быть коммерческой, и почему начинающие гитаристы любят дорогие инструменты.

Привет! Рада, что созвонились. Как прошли твои выходные?

Хорошо! На недельку ездил в Краснодарский край, давно не было возможности отдохнуть.

Я так понимаю, у тебя достаточно загруженные дни. Как удается для всего найти время?

Дело в том, что вся моя жизнь, все её сферы: профессиональная, личная, финансовая - вращаются вокруг музыки. Я живу в гармонии с собой и музыкой, мои дела меня вдохновляют - могу полностью посвятить себя любимому делу, и оно дает мне силы для новых дел, понимаешь? Можно сказать, что с одной стороны — живу как белка в колесе, с другой — у меня вечный рок-н-ролл! Ну, в хорошем смысле! (смеется)

Плюс к этому, думаю, за такой долгий музыкальный путь ты научился всё это контролировать? Вы ведь с 1999 года играете!

Да! Уже немало лет прошло. Приходится, конечно, всё держать под контролем: и дела в группе, и работу — иначе где-нибудь что-нибудь пойдёт не так!

Что за это время изменилось?

У нас было много разных музыкантов. В группе переиграло за это время не менее пятидесяти или даже шестидесяти человек! Я - единственный участник самого первого, оригинального состава.

Когда тебе было легче заниматься творчеством: в начале твоего пути или сейчас?

Мы начинали в конце 90-х, тогда ещё толком не было интернета. Мы связывались с другими музыкантами через доски объявлений, которые висели возле музыкальных магазинов или в музыкальных школах. Но музыканты всегда находились. Я не скажу, что раньше с поиском музыкантов было сложнее, может даже проще, потому что музыкантов было не так много, как сейчас. Тогда, в конце девяностых – начале двухтысячных, люди были, скажем так, менее разборчивы, они просто хотели играть. И стилей было меньше: были классические thrash, black, death и doom metal. Единомышленники находились проще: тогда музыканты мечтали попасть хоть в какую-нибудь группу, и это считалось адски круто! Сейчас музыкантов больше, они стали более профессиональными, научились записывать материал, выпускать и продвигать его. Увеличилась конкуренция. В наши дни и к концертам отношение колоссально изменилось - всё превратилось в нечто обыденное. В чем-то стало легче, но вот состояться и удержаться на плаву стало тяжелее.

Помню, когда мы делали наш дебютный концерт в 2011 году, я просто собрал группы единомышленников, такие же молодые группы, как мы, принес в Р-Клуб директору материал, записанный тогда ещё на кассетах, нам выделили понедельник. «Делаем концерт в понедельник? Ок, отлично!» (смеется) Несмотря на июньский понедельник, концерт прошёл успешно!

А человек, который хочет играть в SINFUL, должен быть твоим единомышленником в музыкальном плане? Или же он может любить кантри, а к тебе приходить блэк рубить, как на работу?

Музыканты бывают двух видов: постоянные участники и сессионщики. В первом случае музыкант вкладывает в творчество не только свои профессиональные особенности, но и часть себя. Это очень важно, особенно при создании нового материала. В плане сессионных музыкантов проще: ты ему дал задание, он выучил, сыграл — и здесь вы вправе что-то требовать от него, так как платите деньги за его работу. Сейчас в SINFUL, можно сказать, золотая середина. У нас два сессионщика, но им нравится наш материал, они кайфуют на сцене - это очень важно. Когда коллектив органично выступает, это чувствуется в зале. Все вибрации улавливаются в зале, публика чувствует эту энергетику, она ею заряжается и отдаёт её нам обратно.

А почему вообще народ хочет играть в группе, как думаешь? Почему им недостаточно научиться играть, и петь Высоцкого, скажем, на кухне?

Это обычный эволюционный процесс. Я тоже в юности мечтал о своей группе. Когда мне было 18, я учился на втором курсе института. Во время практики на заводе мне выдали зарплату, на которую я купил себе гитару. Она была не очень хорошего качества, но меня не волновал ее вид, важно было другое - к этой гитаре прилагался проклепанный, трушный ремень! Это ж было кр-р-руто, понимаешь! (смеется) Я в ту пору ещё не занимался музыкой серьёзно, но уже очень классно смотрелся в зеркале с гитарой и с этим “трушным” ремнем! (смеется).

И вот ты - лидер SINFUL. Люди не тыкают в вас пальцем из-за названия, кстати?

Обычно меня спрашивают, когда слышат название, что означает SINFUL. Я отвечаю, что оно переводится, как “грешный”, - «А почему грешный?» - спрашивают они. Знаешь, людям редко важна суть, они успокаиваются уже на первом этапе, когда я просто говорю слово “грешный”. Потом они, с горьким таким пониманием выдыхают - «А, ну всё ясно тогда с вами!» (смеется) Обыватели субкультуру не воспринимают всерьез, для них это - некая игра, фарс, итоги нашего юношеского максимализма. А если серьезно, и без лукавства, мы объявляем себя грешными. Но не в том смысле, что мы ходим по свету - грешим, воруем, убиваем. Человеческая суть сама по себе греховна. Те инстинкты, которые у нас проявляются, мы не всегда можем контролировать, и таким образом мы совершаем “грех”. Религиозные люди пытаются отрицать природную основу человека, и поэтому занимаются самообманом. Так что, с точки зрения религий, мы - грешники, потому что такова человеческая природа.

Да, ты прав. К сожалению, не все могут вникнуть в суть подобных вещей. Как думаешь, общество когда-нибудь примет такую неформальную сторону?

Я думаю, да! Через пару-тройку поколений. Для нас с тобой тяжелая и экстремальная музыка — это нормальное явление. Среди поколения наших родителей таких людей меньше, но они относятся к металу более-менее адекватно. А вот поколение постарше, дедушки-бабушки, услышав экстремальную музыку скажут: «что за бред, что это за шум такой?!»  Понимаешь, о чем я? И этот эволюционный процесс этот неминуем.

А не исчезнет ли тяжелая музыка в обществе где есть такое принятие неформального? Будет ли смысл, когда нет протеста, и тебе не с чем сражаться?

Я считаю, что экстремальная музыка никуда не денется. У людей всегда будет потребность в перевоплощении негативных эмоций. Войны, болезни, катаклизмы никуда не денутся. Абсолютный рай на Земле, как ты понимаешь, пока невозможен.

Многие думают, что у нас в России не существует людей, которые могут адекватно играть блэк. У тебя есть мысли на этот счет?

Наверное, так думают люди, которые не знают историю русского блэка. На самом деле, даже в конце 90-х было полно хороших групп. Ashen Light и MOR например. После ухода вокалиста из последних, они переименовались в Demons Of Guillotine. Также чуть позже, в начале нулевых, стартовали такие групп как: Stigmatic Chorus и Crystal Abyss. Музыкантов этих групп я знаю лично и в начале своей карьеры старался на них равняться. Сейчас тоже существует много классных групп, например, Grima и Ultar, и многие другие. Мне кажется, многие слушатели не хотят изучать российскую сцену. Они слушают топовые западные группы и к ним всех приравнивают. Наше общество до сих пор страдает постсоветским синдромом, считается по умолчанию, что на Западе все гораздо лучше и круче, чем в России. Я с этим не согласен. Внимание к нашей метал-сцене незаслуженно занижено.

То есть, по твоему мнению, в обществе полно предвзятых стереотипов?

Да, и должно пройти ещё время, чтобы общество от них избавилось! Кстати, в 2005 году родилось движение “Metal Spirit Resurrection”, участниками которого была наша группа и группы из самых разных регионов России. Одной из целей этого движения было показать людям, что в нашей стране метал-сцена сильная, и что у нас много талантливых групп! Мы сделали 10 туров, в том числе и по Европе. Когда мы гастролировали, я открыл для себя, что за рубежом полно групп среднего эшелона. А многие из них играют совсем “сыро”.

Знаешь, всегда будут недовольные люди, и это нормально. Какую бы ты классную песню ни написал, если ты из России — то, априори, это хуже, чем у “них”. Хотя такие установки очень устарели и в действительности не соответствуют.

Кстати, в тему российских групп: я знаю, что ты - эндорсер американской фирмы Dean Guitars. Я не встречала пока у нас в стране их представителей. Как завязалось сотрудничество?

Всё довольно тривиально. Я долгое время работал в компании, которая являлась российским дистрибьюторы компании Dean Guitars. Когда мы с SINFUL начали активно гастролировать, у меня уже была к этому времени подписанная гитара Даймбэга Даррелла из группы Pantera. Я подумал, почему бы не стать рекламным лицом этой компании? Мы с гитарным менеджером написали в компанию Dean официальное письмо, сообщив им, что я хочу быть их рекламным артистом. Они согласились, вот и все.

А с каким инструментом ты записываешься в студии? У тебя сколько гитар, вообще?

У меня три гитары: Dean Razorback - подписная модель гитариста Pantera; Jackson Explorer Professional XL, сделанная в Японии для американского рынка; и Solar V2.6 красного цвета. Solar - это относительно молодой, но уже знаменитый бренд. Он принадлежит известному шведскому гитаристу Оле Инглунду - участнику шведской группы The Haunted. Также Ола является блогером на YouTube, где он освещает свои обзоры на гитары и гитарное оборудование.

То есть, для записи и выступлений ты используешь одни и те же инструменты?

Да, потому что мои гитары соответствуют всем требованиям. В гитарном звуке нет строгих законов, на каком инструменте лучше записываться или выступать. Главное, чтобы инструмент звучал так, как нравится тебе, а также, чтобы он отвечал студийным требованиям. Помимо этого, за инструментом нужно обязательно следить и вовремя проводить необходимое обслуживание. Если гитару запустить, то даже дорогой инструмент может перестать звучать должным образом, начнёт резонировать и издавать посторонние звуки. Гитара должна быть удобной, с хорошим плотным звуком.

Как просто все звучит!

Да уж! (смеется) Я тебе открою одну тайну: многие люди любят все усложнять. Как владелец музыкального магазина, по своему опыту могу сказать, что самые замороченные музыканты - это новички. У них нет ещё достаточного опыта и профессионализма, и свою некомпетентность они начинают маскировать за техническими недостатками своей гитары: струны слишком далеко находятся от грифа, что-то где-то звенит. Вот, к примеру, случай. Помню, когда я еще работал найме, к нам в магазин пришел гитарист группы Парк Горького - Алексей Белов. Ему нужно было протестировать гитарный процессор Rocktron. Для теста он взял первую попавшуюся на глаза гитару, она стоила 6 тысяч рублей. Когда он подключил её и стал играть, я просто остолбенел - это была фееричная стена звука, аж мороз по коже! Так что, с уверенностью могу сказать, что половина успешности звучания зависит от самого музыканта. Да и формулу «10 тысяч часов» для достижения профессионализма ещё никто не отменял!

Что за формула такая интересная?

Один канадский социолог человек рассчитал, что для достижения профессионализма в каком-либо деле, на него нужно потратить не менее 10 тысяч часов.

Окей, на досуге я посчитаю, сколько на это лет уйдет. Кстати, многие считают, что блэк нужно играть на простых инструментах. Что классные примочки, крутые студии - все позерство и попса. Как считаешь ты?

Есть, так называемые тру-блэк металлисты, которые считают себя некой элитой: туда вход запрещен всяким “позерам” включая нашу группу SINFUL. Эти люди свою трушность используют, как завесу, чтобы спрятать за нею свой непрофессионализм. Когда мне было 15-18 лет, я тоже был консервативен в этом плане. Сейчас я понимаю, что такое потратить уйму времени, чтобы вырасти в творческом и профессиональном плане. Вешать на профессионального музыканта ярлык позера, даже если вам не нравится его звук и музыка, как минимум, глупо. Есть группы, которые нарочито записывают грязный звук и не кричат, что чья-то музыка коммерческая. Чтобы музыка стала приносить доход, в нее столько нужно вложить! Расходная часть у музыканта, играющего метал, просто колоссальная! Все стоит денег и моральных сил, в первую очередь. Но нет, мы лучше сядем в гараж, купим себе дешевые комбики и будем кричать, какие мы - тру-перетру. Если им так лучше - пожалуйста. А лично за нас пусть скажет наше творчество и наша аудитория.

Альбом “13-й Апостол” записывался в крутой польской студии. Скажи, есть ли разница между студиями в России и в Европе?

В 2009-м году наш альбом 13-й Апостол» мы записывали в студии Hertz. Эта студия знаменита своими работами с группами Vader, Decapitated, Vesania. В ней записывалось очень много известных метал-групп. В то время наши российские студии еще не достигли такого уровня записи, сведения и мастеринга. Сложно было найти профессионального звукорежиссера, который бы смог нарулить по-настоящему фирменный звук. Их было мало в России, и очередь к ним была огромная. По этой причине мы и поехали в Европу. Плюс мы являлись поклонниками польских групп, и польский звук был подходящим для “Апостола”. Сейчас у нас в стране научились уже хорошо записывать и сводить метал-релизы, появилось больше возможностей в этом плане.

В апреле у вас вышел новый сингл “Burning Ashes of the Past”. То есть, вы сейчас в работе над новым альбомом?

Да, мы сейчас работаем над двумя релизами. Мы планируем их выпустить в ближайшем будущем.

Последние годы череда таких сложных событий в мире. Это как-то влияет на ваше новое творчество, какими будут новые релизы?

Безусловно, происходящие события влияют на наше творчество. Сама жизнь, в принципе, имеет влияние на творчество. Через призму эмоций и чувств рождаются новые идеи к музыке и текстам. В момент зарождения песни сначала появляется сама идея, о чём будет песня. Далее под соответствующее настроение подбираются музыкальные наработки, из них формируется структура песни. Потом уже под готовую музыкальную часть пишется текст.

Расскажи, как ты записываешь экстремальный вокал? Сложно?

Вокал — это тоже музыкальный инструмент, и экстремальный вокал в том числе. На первый взгляд многим может показаться, что в экстремальном вокале никаких технических сложностей нет — рычи себе и кричи! (смеется) Но нет! В экстремальном вокале очень много тонких нюансов! Лично я раньше, до 2015-го года, пел интуитивно, я не понимал, как правильно использовать экстремальный вокал и при этом не травмировать свой голосовой аппарат. Я начал брать уроки у преподавателей. Всего их у меня было 3, среди которых был преподаватель по академическому вокалу. Каждый из них научил меня понимать, как правильно формировать экстремальный вокал: каким должно быть дыхание, как ведет себя диафрагма, какая должна быть мимика и как надо открывать рот. (смеется) Занятия с преподавателями помогли мне выработать свою методику занятия вокалом, которая включает в себя несколько этапов. Эта методика позволяет держать мой вокал в тонусе, развивать его для последующих концертов и студийных записей.

Так если тебя учил “академик”, ты можешь подрабатывать в Большом, петь арии Дон Жуана!

Ой, нет! Это вообще не мое. Это совсем другая тема. Как вокалист, я выбрал для себя именно экстремальный вокал. К другим типам вокала душа у меня пока не лежит.

То есть, ты - настоящий металхэд?

Конечно! Очень важно оставаться верным себе!

Скажи, тебе нужно как-то настроиться, перевоплотиться перед выступлением, написанием музыки? Ты же на сцене не просто как музыкант, но и как артист.

Конечно нужно! На сцене я не такой, как в жизни. Это можно сравнить с игрой актера в кино или театре. Настраиваюсь и перевоплощаюсь уже в то время, когда наношу грим перед выступлением. Это, своего рода, ритуал. Это уже не я, а некий художественный образ, который выходит на сцену, чтобы подарить людям особую энергетику.

А ты чувствуешь себя в большей степени наполненным или опустошенным после концертов?

Это зависит от удачности самого выступления. Бывает и так, и так. Например, на февральском фестивале в этом году (Winter Black Metal Over Russia) зал настолько нас зарядил энергией, что мы, чувствуя огромную отдачу, готовы были отжечь по второму кругу. (смеется) Бывали концерты, когда мы играли перед публикой, и чувствовался какой-то холод, равнодушие от публики. Тогда да, после концерта чувствуешь себя несколько опустошенным. Ты энергию отдаешь, а взамен - ноль. Вообще, это часть любой творческой лестницы, и это нормально. Всё не может идти хорошо всегда.

Я бы, наверное, сказала: «С меня хватит! Я не буду больше выступать!»

Да, многие люди не выдерживают таких моральных нагрузок. Тот, кто излишне пессимистичен или неопытен, очень тяжело переживает неудачные концерты. Многие музыканты из нашей группы, кстати, уходили по этой причине, просто уставали от этого, ведь человеческая психика такова, что плохое мы помним дольше хорошего.

Еще один интересный вариант творческой отдачи - то, что вы сделали недавно: кавер на “Stigma Diabolicum” группы Belphegor. Ребята слышали ваше исполнение?

Я отправил письмо вокалисту с вопросом, можем ли мы сделать официальный релиз и опубликовать его на цифровых платформах. И мнение там же спросил. Я получил ответ, что авторские права принадлежат Nuclear Blast, а на счет своего мнения он промолчал. К таким вещам я легко отношусь, потому что понимаю занятость музыкантов, если они находятся в турах и фестивалях. Ведь они получают тонну писем, времени не хватает вчитываться в это всё.

Кавер классный получился, кстати.

Спасибо! Мы старались, привнесли в эту песню свое звучание, свою атмосферу.

Я недавно смотрела ваш стрим, где тебе задавали вопрос про твою любимую Sepultura. У меня тоже вопрос есть: Макс Кавалера сказал как-то, что гнев и обида толкнули его к созданию музыки. И чем больше его злили, тем вдохновеннее он создавал. Как думаешь, может ли разрушительная энергия привести к творческому созиданию?

Вся тяжелая музыка, в большинстве случаев, - это интерпретация негативной энергии в звук. В обычной жизни мы испытываем обиду, горе, разочарование. Подобные эмоции воплощаются в экстремальном творчестве. Вряд ли такого рода музыка родилась бы у человека, который ни о чем не переживает и не испытывает негативных эмоций. Музыка и творчество - это прямое отражение чувств, которые возникают в любой человеческой душе. Чем они сильнее, тем музыка жестче и грубее, на мой взгляд. Связь в этом определенно есть.

А ведь есть достаточное количество тяжелых групп, которые играют христианскую музыку.

Да, есть и такое явление. Они нашли способ выражения своих религиозных чувств в творчестве, которое имеет религиозный окрас, вот и все.

В контексте этой беседы интересно услышать от тебя совет группам, которые только встали на путь блэка.

Молодым группам я бы хотел посоветовать не сворачивать с выбранного им пути и принять за факт то, что путь становления музыканта тернист, в нём будут как взлёты, так и падения. Преодолев очередное испытание, вы становитесь сильнее и переходите на новый путь развития. Всегда помните об этом!

Беседовала Ирана Наджафова