Интервью с группой Пожары на Дальнем Севере

«Мы делаем нечто по-настоящему крутое!»

Если ты хочешь быть, как Курт Кобейн,

тебе нужно быть готовым выстрелить себе в голову.©

Пожары на Дальнем Севере – крайне необычный проект из Санкт-Петербурга. Творчество группы – настоящая дуэль с самим собой, где слушатель и адвокат, и обвинитель. У Пожаров на данный момент два альбома, но парни работают на качество, а не на количество. Мы решили пообщаться с ребятами, чтобы выяснить, когда ждать новый альбом, нужны ли музыке слова, чьи слёзы пролились в “Dead Voices” , легко ли понять музыку группы и что за Пожары настигли Дальний Север.

Привет! Здорово, что пришли всем составом. Вы в 2018 собрались, верно?

Дмитрий (гитара, вокал): Нет, этим составом нет. Если говорить строго о группе, то да - в конце 2018 года, 21 декабря.

Первый альбом вышел в 2019, долго работали над материалом?

Дмитрий (гитара, вокал): Думаю, на это ушел год. Тогда парней еще не было в группе, я написал материал для альбома, мы его отрепетировали и записали с моим знакомым басистом, Львом. Сразу после записи Лев уехал жить в Финляндию, и ко мне присоединился Ваня. Для первого концерта мы наняли барабанщика. Сессионному барабанщику понравилось с нами, он остался в группе на три года, после ушел в другой проект, а в прошлом году к нам присоединился Дима. Такая история.

Как вы подбираете нового участника?

Дмитрий (гитара, вокал): Я особо не выбирал. С первым барабанщиком выбирать не приходилось, собственно, кто пришел, с тем и сотрудничали. А когда он ушел, концертов особо не было, материал писался неспешно. Поэтому нам не требовался барабанщик. Через несколько месяцев уже начали искать, нам стало понятно, что пора возвращаться к концертам, да ещё и материалы копятся. Вначале были люди, которые уходили, отыграв одну репетицию. Они понимали, что это не то, а я чувствовал, что у них другое видение музыки. Диму я совершенно случайно нашел. Как-то вечером я зашел во Вконтакте, в паблик для поиска музыкантов. Я не был там сотню лет, и на тот момент в паблике уже никто никого не искал, повсюду была одна реклама. Среди этого спама я увидел объявление Димы. Он писал, что ищет коллектив, и я предложил ему попробовать, скинув треки. Дима вдохновился, приехал на первую репетицию и сходу сыграл половину нашей программы практически без ошибок.

Дмитрий (барабаны): Ну, нет! (смеется)

Дмитрий (гитара, вокал): Я сравниваю с тем, кто приходил и сидел по три часа, но всё равно получалось что-то не то. С Димой мы очень быстро работаем. Он дома, наверное, занимается. (смеется)

 Сложно было найти для проекта творческий вектор?

Дмитрий (гитара, вокал): Все ещё ищем, тридцать лет уже, наверное. (смеется)

Мы живем в атмосферном городе, Петербург влияет на ваше настроение во время работы над музыкой?

Иван (бас-гитара): Однозначно.

Дмитрий (гитара, вокал): Не думаю, что город может так сильно влиять. Хотя я нигде больше не жил, собственно. Правда, в Москве обычно, мне не хочется писать. Там больше работать хочется, житейскими делами заниматься. В Москве у меня нет ни одной мысли про группу, про музыку.

Названия многих треков, например, в альбоме 4, похожи на заметки на полях. Выглядит очень литературно. Ваше творчество - больше инструментальная музыка. Легко ли достучаться до слушателей, не используя текст?

Дмитрий (гитара, вокал): Первые альбомы в большей степени инструментальные, да. Но следующий альбом будет другим, там нет чистого инструментала. Мы ведь не сразу начали использовать на концертах стихи в перерывах. И вообще с текстами не особо работали, просто потому, что не были готовы. Мне не нравилось, как тест звучал в концепте, эта деталь больше всё портила, чем дополняла. А вот на презентации альбома 4 я первый раз читал стихи. Там они прекрасно дополнили картину, и мы начали с этим работать. В третьем альбоме будет достаточно текста, стихов. А про “достучаться” - это тебе названия треков показались заметками на полях, другие нам говорили, что у нас нет фантазии. Было мнение, что названия очень скучные. Я помню комментарий, где нам написали, что мы неправильно называем треки. В общем, нужно было по-другому их назвать. (смеется)

Комментаторы, конечно же, лучше знают!

Дмитрий (гитара, вокал): Ну, они, конечно, лучше знают всегда.

Как вам пришла в голову идея на концертах дополнять музыку стихами? Вас случай к этому подвел или решили обдуманно?

Дмитрий (гитара, вокал): Случайно такое не получается! Было бы странно, если бы мы вышли, стали играть, а потом я резко начал бы читать в порыве, ещё и сочинять на ходу, это было бы сильно! (смеется) На презентации 4 я решил вставить стихи между песнями, чтобы подчеркнуть их посыл и вообще - раскрыть посыл группы. Мне кажется, они хорошо дополняют атмосферу. А потом оказалось, что стихов недостаточно, и мы поняли, что есть возможность использовать видеоряд. Конечно, это вызвало ряд проблем, потому что теперь мы привередливы к выбору площадки, ведь не везде есть экран. В Авроре с этим все нормально, а в мелких клубах бывают проблемы.

В “Dead Voices” есть очень интересная вставка. Там женщина с поморским акцентом поет поминальную песню. Где вы это записали? 

Дмитрий (гитара, вокал): Вообще, это секретная информация. (смеется)  Мы использовали кусочек из подкаста, который я однажды слушал, про поморские поминальные песни. Это - запись реальной женщины. Группа ребят приехала в деревню, чтобы провести эксперимент: одного из них положили на стол, а плакальщицы начали петь, их пение записали, вот и все.

А тот парень как себя чувствовал в этот момент, интересно?

Дмитрий (гитара, вокал): Потом он рассказал о своих ощущениях, говорил, было страшновато.

Звучит жутко, конечно, но интересно. Вам сложно писать композиции в пределах трех-шести минут? Не хочется развернуться на что-то многосложное? 

Дмитрий (гитара, вокал): Нет, не сложно. У нас есть трек длительностью 2 минуты, есть на 6 минут, может, и на 7 минут даже. В альбоме 4 все треки больше четырёх минут, кроме одного. Ну, это тоже концептуальная история. (улыбается) Так что я не обращаю внимания на длительность. Если трек звучит достаточно интересно и динамично в пределах минуты, то дальше нет смысла его дописывать и дотягивать до хронометража. А если что-то концептуально будет требоваться - скажем, для раскрытия нужно 40 минут - пусть будет так, просто вряд ли мы будем это играть на концертах.

Вы в творчество вкладываете смыслы, само собой. А если слушатель интерпретирует вашу музыку иначе, чем вам изначально хотелось, вас это заденет?

Дмитрий (гитара, вокал): Забаню их, конечно. (смеется) 

Иван (бас-гитара): Выступление вместе с Manapart, как раз, очень хорошо этот момент раскрыло. Там была публика, которая на 99% с нами была не знакома, в тот вечер люди в моменте знакомились с нашей музыкой. Потом, читая все их комментарии ВК, очень интересно было осознать, что зрители услышали крайне противоположные вещи! Кто-то увидел бесконечный мрак среди мрака, кто-то на кровавых младенцев жаловался, а другие почувствовали ощущение надежды на лучшее. Хотя, заметь, эти люди были на одном и том же концерте!

Дмитрий (гитара, вокал): Ты обиделся на этих людей? 

Иван (бас-гитара):  Нет, это же наоборот прекрасно! Значит, творчество сработало. Каждый увидел что-то свое. Значит, многослойность там всё-таки есть. 

Дмитрий (гитара, вокал): Я тоже бы не сказал, что если кто-то неверно моё творчество интерпретирует, я обижаюсь. Неприятно, когда даже не пытаются его интерпретировать никак. Но эти люди обычно просто слушают и уходят. Если человек не готов что-то понять - это нормально, у нас, скорее всего, чуть выше порог вхождения в творчество. Но никто не обязан нас насильно слушать, интерпретируя так, как я этого хотел. Иногда бывает смешно, когда начинают говорить про кровь младенцев, какие-то вещи про мрак, который я вообще не вкладывал в веселый, шуточный стих. Так что, никакой обиды, все люди слышат что-то свое, и это - нормально.

Иван (бас-гитара): Кто-то же даже вот некое политическое высказывание смог усмотреть. (улыбается)

Дмитрий (гитара, вокал): Иногда слушатели находят смыслы, которые лежат на поверхности. Ими я специально закрываю более глубокий смысл, и когда люди видят только поверхностный, я чувствую, что классно сработал и мне удалось всех обмануть. Смешно и то, когда зрители какие-то нелепые теории строят, бывает и такое. Творчество нельзя интерпретировать неверно, здесь ведь и нет правильной интерпретации. Это написано про меня, про мой опыт. Есть люди, у которых иной жизненный путь, но они слушают нашу музыку, и что-то откликается. Этого нам достаточно.

А критика больше вас останавливает или доказательно мотивирует?

Дмитрий (гитара, вокал): На меня никак не влияет критика. Я нормально отношусь к тому, что кому-то мое творчество не понравилось. Это не мотивирует меня доказывать, что я на самом деле крутой, и в то же время не расстраивает, что люди не поняли моей крутизны на самом деле.

Иван (бас-гитара): Да, не бывает, что человеку настолько не понравилось, что он решил нам сказать об этом.

Дмитрий (гитара, вокал): Такое обычно льют в комментарии, но тоже редко. Обычно люди просто понимают, что им не нравится, а дальше спокойно слушают то, что по душе. Но любые высказывания никак не повлияли бы на то, чем мы занимаемся. Мы уверены, что делаем нечто по-настоящему стоящее и крутое, и эта уверенность лучше, чем какие-то там мнения!

Дмитрий (гитара, вокал): Дим, а тебе говорили, что ты хреново играешь, что песни наши не нравятся?

Дмитрий (барабаны): Нет, такого не было. 

Дмитрий (гитара, вокал): А ты бы расстроился, если бы сказали? 

Дмитрий (барабаны): Нет. Мы же, все-таки, не Ранетки, чтобы самоутверждаться.

Дмитрий (гитара, вокал): До того, как мы собрались вместе, каждый из нас переиграл в достаточном количестве коллективов. Становление музыканта пройдено, и мы осознаем, чем занимаемся, и какую реакцию это может вызвать.

Думаю, отзываясь о творчестве, слушатели дадут и оценку вашему стилю.

Дмитрий (гитара, вокал): Нам уже дали! Мы играем “очень крутой пост-рок с виртуозной гитарой”. В среднем, у группы раз в пару лет меняется жанр, и мы, понятное дело, свой стиль не определяем никак. Тяжело самим себя типировать и держаться в этих рамках. Если честно, лично меня особо не интересуют жанры. И поэтому, когда люди нас спрашивают, что группа играет, мы отвечаем фразами наших слушателей. Вот эта, самая забавная, про пост-рок и гитару.

Это комплимент, однозначно. Вас еще называют пост-нуар группой. 

Дмитрий (гитара, вокал): Пост-нуар? Ух ты, новый жанр изобрели! (смеется) Может, это из-за фестиваля, который мы делали?

Он в Петербурге был?

Дмитрий (гитара, вокал): Да, всё началось здесь. Вообще, история Post Noir festival уходит корнями в 20-й год. Тогда мы искали, где можно сыграть. Альбом выпустили, была презентация в клубе Лес, и мы начали думать, что дальше. Живые выступления никогда самоцелью не были, но мне нравится играть концерты, парням тоже. Это, всё-таки, общение с публикой и живой звук. В концертной индустрии у нас все плохо, есть закрытые комьюнити, которые играют друг с другом, туда особо никого не включают. С ответственными организаторами тоже проблемы. Пришлось действовать по методике “сделай сам”. Я пригласил пару групп, тоже не особо известных, на первый фестиваль. Назвали фест Post Noir, с этого всё началось.

Этих фестивалей уже было несколько?

Дмитрий (гитара, вокал): Да, их было 5. Со временем у нас появилась техническая команда: звукорежиссер, техники, видеоряд, прописанный свет. И если мы обзавелись неким райдером, то  людей в зале особо не прибавилось. Нас иногда звали выступить, но мы выкатывали наши тех. требования и говорили, что без этого нам не сыграть. Нужен свет, дым и людям надо платить за работу. А привлечь столько слушателей, чтобы все отбить, мы не могли. Еще и поэтому мы продолжили делать фесты самостоятельно. Пятый фестиваль был в феврале, он впервые прошел и в Москве. В позапрошлом году мы в Александринском театре Post Noir делали. Сейчас шестой организовать будем.

Райдер у вас только технический, как я понимаю?

Дмитрий (гитара, вокал): Конечно! До копченой курицы мы пока что еще не доросли. На бутербродах с колбасой обычно сходимся.

Вы слушаете свою музыку, может быть, анализируете что-то? 

Иван (бас-гитара): Знаешь, у многих музыкантов такое дело, что пока ты сидишь над одним альбомом, его репетируешь, пока работаешь со всеми десятью версиями сведения мастеринга, ты сколько раз эти треки прогоняешь, что их слушать-то особо не хочется. Они в голове всегда крутятся, откладываются на подкорке. Но бывает, что материал записан некоторое количество лет назад, на концертах вы его уже мало играете, и ты пытаешься эти треки освежить в голове. Иногда стоит дать музыке подзабыться, и потом она снова начинает раскрываться, звучит интересно. 

Дмитрий (гитара, вокал): Я изредка слушаю. Иногда подборка в Яндексе случайно подкидывает треки. Но целенаправленно уже записанные мелодии я не включаю. Сейчас чаще всего я слушаю демки. Это полезнее.

Иван (бас-гитара): Ну, иногда это забавно, когда в машине Яндекс Музыка включена, ты с работы едешь, что-то слушаешь, и тут твоя песня включается.

Дмитрий (гитара, вокал): А я уже наслушался. Что-то с ними уже пережил, закрыл это. Как с девушкой расстался. Они все - мои бывшие. Хоть и приятно их иногда вспомнить. (улыбается)

Дмитрий (барабаны): Я не работал над этими песнями, когда они писались, и периодически их слушаю целенаправленно. Материал интересный, мне он нравится. И полезно узнавать новые моменты, которые можно было бы, например, отыграть на концерте. 

Иван (бас-гитара): У меня так было с первым альбомом, как раз. На момент, когда я в группу пришел, первый альбом был уже накануне выхода. Поэтому я его слушал не столько, потому что интересно, а потому что всё надо было заслушать до дыр, чтобы знать материал, собственно.

Дмитрий (гитара, вокал): А-а-а вот это интересно! Ты говоришь: “Я переслушал альбом не потому, что нравится, а потому, что мне надо было его выучить! (смеется) Без оправданий, я всё уже услышал.

Значит, свою музыку слушаете, а чужую? Вам не мешает профдеформация?

Дмитрий (барабаны): Да, слушаю. В записи барабанщики редко лажают. А вот на концертах бывает. Я стараюсь абстрагироваться. Внимательно выслушиваю барабанные партии, только если у меня есть цель изучить какую-то песню. А так, стараюсь просто слушать музыку, находить для себя что-то интересное, какие-то новые жанры, развиваться в этом постоянно.

Иван (бас-гитара): Вот как раз новые жанры, они как раз и помогают музыку слушать как музыку. Когда слушаешь инструментальные группы, где есть условно понятные ударные, гитара, бас и вокал, деформация дает о себе знать. В этом случае ухо на автомате раскладывает это всё на дорожке, и я начинаю цеплять: интересный размер, где-то тэппинг любопытный, а тут триоли интересные. А потом следующая песня это EDM – музыка, в которой я ничего не понимаю. Вот её я могу слушать, не отвлекаясь.

Дмитрий (гитара, вокал): У меня абсолютно нет профдеформации. Иногда я начинаю разбирать  треки, которые мне нравятся. Например, музыка идет фоном, пока я еду в машине, и какие-то песни начинают мне нравиться. В них есть то, что цепляет. А после того, как я уже несколько раз трек послушаю, могу задаться вопросом: «а что крутого в этом треке есть?» И только тогда я уже слушаю внимательно, как его свели, как гитара звучит.

Музыканты часто говорят, что не любят этот вопрос, но я не могу не спросить: у вас есть в музыке кто-то, кто вас восхищает? 

Дмитрий (гитара, вокал): Вот эти двое! (кивает на ребят)

Круто, что тебя коллеги вдохновляют. А кто-нибудь извне? Курт Кобейн, например.

Дмитрий (гитара, вокал): Были, конечно, какие-то ориентиры, на которые хотелось равняться. Казалось, они что-то интересное делают и думают. Если я увлекся каким-нибудь деятелем, начинаю копать - все, вплоть до прабабки, наверное, узнаю. Ищу интервью, пытаюсь разбираться в творчестве. Иногда разочаровываюсь или меня отпускает, а иногда просто время проходит и все. Это всегда разные люди на разных этапах моей жизни. Сейчас не могу сказать, что есть кто-то, кем я восхищаюсь. Я решил сам для себя стать ориентиром и вектором. Группа Пожары на Дальнем Севере - мой нынешний кумир, я считаю, что никто лучше не делает и круче ребят у меня тоже не могло быть. Сколько музыкантов я знаю, сколько бы ни общался, сколько бы ни играл с разными людьми - вот эти парни самые лучшие!

Дмитрий (барабаны): У меня всегда были кумиры в музыке. В принципе, поэтому я в музыку и пришел, но они тоже постоянно менялись. Сначала были фавориты именно в направлении ударных инструментов. Сейчас же я больше стараюсь просто находить интересные решения в музыке. Есть один ориентир, который меня развивает в электронике. Если её разбирать, то электронная музыка очень даже интересна. С возрастом постоянно открываешь для себя что-то другое. И лучше не смотреть на кого-то одного постоянно, а изучать новое.

Иван (бас-гитара): И в моей жизни были разные исполнители группы, которые, так или иначе, вдохновляли. Я их слушал, испытывая мальчишеское оживление: “хочу быть таким же крутым!”, но при этом всегда понимал - сделать что-то свое тоже здорово. Неприятно думать, что кто-нибудь скажет: “Блин, вот это круто! В точности, как у  моей любимой группы!” Это обломно, нужно отличаться.

Дмитрий (гитара, вокал): Дело даже не в том, чтобы отличаться, мне кажется. Это - одна из больших проблем музыкантов, особенно начинающих. Они собираются и начинают играть, договорившись, что сделают трек определенного звучания. Даже когда ищут музыкантов в группу, пишут, что нужен барабанщик, играть “что-то типа Metallica”. Собираться, имея общие музыкальные предпочтения, неплохо, но продуктивнее те группы, где у музыкантов разные вкусы. В нашем проекте у всех разные предпочтения, и это здорово. А если ты хочешь быть, как Курт Кобейн, тебе нужно быть готовым выстрелить себе в голову. Да и это уже такой серьезный вопрос, как всю жизнь косить под кого-то. Я знаю, что Ваня Слесаря (Андрей Оплетаев, Психея) любит. Мне кажется, это его кумир сейчас, так что он лукавит. (улыбается)

Иван (бас-гитара): Слесарь действительно на меня повлиял в плане формирования звука, даже в выборе инструмента. И, собственно, круг замкнулся в какой-то момент, когда Слесарь прокомментировал мою фотографию, репостнул себе, написав: “о, у чувака бас, как у меня!” Круг замкнулся спустя 12 лет. 

Дмитрий (гитара, вокал): Слушай, а Дима Порубов мои фотографии не комментирует, ему вообще все равно, скорее всего. Но я бы не сказал, что Психея - моя любимая группа. То есть, когда-то мне нравилось, и я все равно продолжаю интересоваться неким кругом людей, которые занимаются искусством. Я не фанатею, а просто слежу за творческим путем этих групп, смотрю, как они меняются. Обычно, если кто-то выпускает новый альбом, а он звучит, как предыдущий, мне становится неинтересно. Я понимаю, что эти ребята перестали куда-то двигаться. Нашли рецепт написания или формулу для себя, как делать музыку, которая им нравится.

То есть, кавер-группы у вас не в фаворе? 

Дмитрий (гитара, вокал): Ой, этих уличных музыкантов я вообще ненавижу. Но я играл каверы, кстати, лет пять назад. Меня позвали поиграть на свадьбах, на корпоративах. Я выучил Агату Кристи, Найка Борзова, даже Федука. В общем, весело поездили на точку, отрепетировали материал. Летом мне предложили играть на улице, но я не захотел. Вообще, я этим занялся для того, чтобы уровень игры на гитаре поднять. Мы ведь репетируем не так часто, а играем концерты еще реже, нашей группе вряд ли можно попрактиковаться и улучшить навыки, мы уже профессионалы, понимаешь. (смеется) Я о том, что мы на репетиции минимум времени тратим на то, чтобы что-то поучиться поиграть.  А один раз меня нанял мужик, у него был юбилей, он играл блюз, баллады - композитором себя считал, очень крутым. Он предложил поиграть его треки, я сыграл с ним один раз. Вообще, играя каверы, музыканты стоят на месте. Лично я особо этих музыкантов не поддерживаю. Они ремесленники, скорее, чем действительно творчеством занимаются. А вот если на нас кавер сыграют на Невском, то я, конечно, остановлюсь, посмотрю. (смеется)

Сыграть это будет сложно!

Дмитрий (гитара, вокал): Да. Но будет интересно, как они под акустику справятся, с этим  кахоном своим.

Ваш материал и правда непросто будет исполнить только с гитарой и кахоном. А в записи треков участвует больше музыкантов, чем на сцене появляется?

Дмитрий (гитара, вокал): Зависит от трека. В основном, в записи меньше людей. Что в  первом, что во втором альбоме барабаны электронные, на тот момент барабанщик ушел из коллектива и не записал все эти треки. Пришлось его партию забивать в электронный барабан. Получилось хорошо, кстати, вообще никто не может отличить. Для записи Paris 1849 мы привлекали одного скрипача, чтобы он сыграл нам партию на скрипке. Вот там еще плюс один человек был. А в остальном - не больше, не меньше. 

Забавно, что ты про Париж сказал, меня зацепил этот трек. Его Шопену посвятили? В названии год и место его смерти? Нравится Шопен?

Дмитрий (гитара, вокал): Ну да, в то время нравился. Да и сейчас нравится, в принципе, у меня с ним такие отношения тёплые, скажем так. Он достаточно повлиял на меня в плане композиторства. А про трек - помню, я поехал в Варшаву, и в Варшаве был в его музее, и вот после его и написал. Там его маска посмертная была, я её видел.

Очень необычно было услышать минорные клавиши посреди этого трека.

Дмитрий (гитара, вокал): Да, это импровизация в ми миноре, которая звучала на его похоронах. Кстати, там использована запись одного из композиторов, который её играл. 

Интересно. Ребята, а на вас не влияет настроение вашей музыки? Потому что она же такая, достаточно лиричная.

Дмитрий (гитара, вокал): Портит, когда плохо получается. Но именно как концепт - конечно нет.

Дмитрий (гитара, вокал): Вообще, если с нами пообщаться поближе, никто не скажет, что мы играем какой-то депрессив, пребываем в этом 24/7. На репетициях у нас не царит мировая тишина или угнетенная атмосфера, наоборот, мы веселимся. 

Иван (бас-гитара): Да, мне кажется, это так и работает. Как ни посмотришь на самых лютых death-black металистов - они в жизни вообще очаровательные, просто милейшие дядьки! Через музыку они всю агрессию выпускают, и вообще никакого негатива не остается.

Дмитрий (гитара, вокал): Это же просто рефлексия, я бы не сказал, что у нас все песни меланхоличные! Есть достаточно треков, которые не вгоняют в депрессию. Вот “Умираю”, например, веселая. Конечно, есть и минор, и мажор - но это всё жизнь: она и веселая, и грустная, поэтому и музыка такая же. Проблема в том, что, если выбираешь для себя эмоцию, которую будешь транслировать в людей сквозь творчество, ты ограничиваешь себя в росте. Мы не можем постоянно быть в одном состоянии, даже из затяжной депрессии рано или поздно выходят - кто-то в окно, а кто-то из депрессии, понимаешь? Нельзя в творчестве отделаться одним настроением. Слушая музыку, человек может загрустить, если определенная песня навела какие-то воспоминания, печальные ситуации. Но взгрустнется здесь только из-за наших личных переживаний, не из-за самой музыки. Что до нас, то для меня мысль о том, что Пожары на Дальнем Севере в один альбом включат трек в стиле hadrcore punk, а следом – rap, совершенно нормальна!

А что за пожары такие у вас на дальнем севере, кстати? 

Иван (бас-гитара): Давай, рассказывай! (улыбается) 

Дмитрий (гитара, вокал): Так, один раз точно об этом нужно рассказать. В следующий раз, когда нас будут об этом спрашивать, я отвечу: “я уже сто раз говорил, давайте другие вопросы!” (смеется) Группа сначала называлась так же, только по-английски. Честно, это была не совсем правильная идея, но так было вначале. Fires in the Distant North - название песни группы Rinoa. Тогда мне очень нравилась эта песня, и даже более чем нравилась: я жалел, что не я её сочинил! Поэтому песня эта не моих рук дело, но группу я так назвал. Потом я решил перевести название на русский. Это звучит лучше, легче выговаривать людям, и приятнее как-то звучит. Тем более мы в России живем. Да и фраза просто красивая.

Очень красивая, и загадочно получилось.

Дмитрий (гитара, вокал): Она нам подходит, мне кажется. Так сложилось случайно, иногда что-то происходит - в треках каких-то, или в видеоряде я что-то делаю по наитию. И вот мне кажется, что я это сделал случайно, а чуть потом я сам начинаю доходить до того, что, на самом деле, никакая это не случайность, а все отлично подходит. Например, я по сцене кружусь и говорю: “ну, вот это мы, конечно, пожар устраиваем!” И название очень в тему.

По поводу песен, которые ты сочиняешь: я знаю, что у тебя есть сайд-проект. Я слышала два трека.

Дмитрий (гитара, вокал): Сначала не понял, о чем ты. Но да, есть. 

Получилось классно. Думаешь продолжать? 

Дмитрий (гитара, вокал): Думаю, да. Однажды мне захотелось выпустить несколько нео-классических треков. Именно поэтому я и начал учиться играть на клавишных. Во-первых, это полезно с точки зрения композиторского мышления, во-вторых, просто было желание абстрагироваться от необходимости привлекать людей, чтобы играть. Фортепиано тем и хорошо, что оно звучит самостоятельно, не нужно ничего сводить, на какие-то репетиции ездить или как-то заморачиваться. Ты просто сел и самостоятельно написал композицию, которая от начала и до конца звучит хорошо. Этот проект ничем меня не обязывает. Я понимаю, что когда есть вдохновение -  я сажусь, записываю, выпускаю. Потом на год, на два я могу вообще забыть об этом, ничего не делать, потом снова могу записать что-нибудь. Пока мне больше нечего сказать в жанре нео-классики. Если появится - скажу. 

А когда планируете выпустить третий альбом Пожаров?

Дмитрий (гитара, вокал): Потихоньку идет работа. Вообще, это долгая история. Работаем, наверное, два года уже. Время уходит на то, чтобы придумать концепт, написать треки. Нам не интересно просто найти какую-то схему и по ней писать музыку. Мы не хотим придумать набор синтов и ритм-секций, чтобы по этим скелетам собирать треки, это не про нас. Здесь на первом месте концепция, на которой все строится. Больше времени уходит на придумывание этой концепции, на ее развитие. Дальше треки довольно быстро собираются. На их разучивание уходит минимум времени. Последние два года я занимаюсь тем, что пишу и собираю все воедино. С начала лета мы принялись уже за новый материал, сейчас у нас есть четыре или даже пять треков. Есть и энное количество сырых демок, мы в этом сейчас разбираемся, и как только разгребем - сразу будет альбом. Может, в этом году, а может и в следующем. Не могу сказать точно. 

Ну, и напоследок: вас можно будет услышать в январе?

Дмитрий (гитара, вокал): Да! Будет два концерта в Питере, один в Твери. Приходите послушать.

Фото: Дарья Бухарцева

Беседовала: Ирана Наджафова

Отдельное спасибо за помощь в проведении интервью Анастасии Золотовской